Как многие современные мамы, во время беременности я вооружалась знаниями из пособий по уходу за ребенком, из которых и узнала о существовании страшного словосочетания «детские колики». С карандашом изучив все способы борьбы с ними, я почувствовала себя в этом вопросе почти экспертом.
До момента рождения моей первой дочки…
Ее появление на свет перевернуло все мои научно обоснованные представления о том, каким должен быть среднестатистический младенец. И полностью убило иллюзии о малыше, тихо посапывающем в кроватке с балдахином.
Все симптомы пресловутых колик начались у нас уже в роддоме. В первую ночь дочь перебудила все послеродовое отделение, не на шутку умотала детскую медсестру и немного вздремнула только к утру.
Дома продолжилось по нарастающей: она кричала и сучила ножками всегда, если не спала. Первые несколько дней я мужественно держала оборону, выполняя рекомендации из книг о том, как и сколько кормить младенца, где и сколько ему спать. Совершенно измотанная такой «радостью материнства», я перепробовала все прочитанные способы борьбы с коликами. От массажа и теплой пеленки на животик до укропной водички и эспумизана. И снова по кругу. Ничего из арсенала народного опыта не помогало!
И тогда, где-то на задворках засыпающего (от постоянной бессонницы) разума всплыло интуитивное решение – все эти пилюли нам не нужны, с болью мы в силах справиться сами. Я стала наблюдать за ней. Дочка мгновенно закатывалась в плаче всякий раз, когда я пыталась ее от себя отложить. Нашему разделению она сопротивлялась как могла.
Так, методом проб и ошибок, я вывела для себя главный принцип борьбы с детскими коликами – близость с малышом.
Практически это выражалось в том, что я временно забросила все хозяйственные дела, и мы с малышкой стали жить в обнимку. Я сняла все ограничения, кормила ее столько, сколько ей было нужно, без всяких графиков. Моя дочурка оказалась очень требовательной особой, «зависала» на груди часами, прерываясь на короткий сон, чтобы через 15 минут начать все сначала. Мы спали рядышком и днем и ночью, гуляли на руках, чтобы слышать сердца друг друга. Она так привыкла быть со мной неразрывной, что замирала, замолкала, прижималась ко мне, как напуганный зверек, не отпуская ни на минуту.
Так я постепенно поняла, что мама для новорожденного – это целый мир, его Вселенная, в которой он живет, дышит и пока не осознает себя отдельным существом.
И детские колики по своей сути могут быть не только болью в животе, как это принято считать, а болью души маленького человечка, невыразимым отчаянием от того, что мама отторгает его от себя, устанавливая угодный ей и навязанный обществом режим общения.
Когда родилась вторая дочка, колики не посетили нас вовсе, поскольку с рождения мы с ней были единым целым, практиковали метод полной близости. Мы всегда вместе — на руках, в слинге, у груди, и она полностью уверена в том, что ее Вселенная пригодна для проживания.
А потому причин для плача просто нет.
